Моя жизнь Работа на ЗЛК Глава 17
Глава 17. Работа на ЗЛК 1987-1989 гг.
Завод имени Ленинского Комсомола
В бюро пропусков, по заявке ОМТС оформил пропуск и пришел в приемную начальника ОМТС Ерёменко Эдуарда Сергеевича.
Вы конечно помните, что на курсах начальников снабжения в Ленинграде в 1975 году, меня приглашал на работу в свой отдел начальник ОМТС ЗЛК Иванов Владимир Иванович, он говорил, что у него работает его зам. Шестаков Петр Андреевич, который скоро уйдет на пенсию, и я могу занять его место, кроме того жить на Дальнем Востоке надо там, где платят, у нас с 1975 года будет два оклада.
Теперь прошло 12 лет, Иванов В. И. сошёл с ума, можно сказать «сгорел» на работе, потом его похоронили, а Пётр Андреевич, узнав, что я приехал менять его на работе, стал смотреть на меня «волком». Ему надо было отработать еще год, и тогда он получит повышенную пенсию, хорошо с ним поговорили, я объяснил ему, что пусть спокойно дорабатывает этот год, рассказал, что я работал и был любимчиком у его друга Черкасова Геннадия Петровича, моего первого директора.
После оперативки Эдуард Сергеевич принял меня, выделил в общежитии на Кирова мне отдельную комнату, а с работой из-за Петра Андреевича не получилось как обещали, 14 января 1987 года я приступил к работе в отделе снабжения, но числился инженером-технологом в ПТО-ОТНП (производственно-технологический отдел – отдел товаров народного потребления), третий раз я начинаю жизнь с инженера-технолога.
Мне дали стол в общей комнате, где находилось 5 сотрудников отдела снабжения.
Неделю проходил всевозможные инструктажи, с завода Горького подтвердили мою первую форму допуска к секретным делам, оформил пропуск на завод, получил командировочные и меня Эдуард Сергеевич отправил в командировку.
Структура отдела снабжения на ЗЛК была такая же, как и на моём прежнем заводе, но из-за масштабов завода (более 25 тыс. работающих) только в отделе снабжения в штате числилось почти 100 человек с кладовщиками и небольшой бригадой грузчиков (5 человек). Планированием занимался Шестаков П. А. и Светлана Алексеевна Щетникова начальник плановой группы с плановиками.
Оперативными вопросами занимались заместители Ерёменко: Каспирский Ян Антонович, Бейслехем Геннадий Яковлевич с руководителями групп:
Кабанов Владимир Ильич – чёрные металлы,
Николаева Тамара Николаевна – цветные металлы, титан, драгметаллы,
Качаева Светлана Владимировна – пластические массы,
Богайсков Сергей Осипович – сырая резина, РТИ,
Киреев Геннадий Романович – лакокрасочные материалы.
Остальных сотрудников, к сожалению, не помню, так как из почти 3х лет работы на ЗЛК, прожил я в Комсомольске-на-Амуре не более года.
Необходимо кратенько остановиться на специализации цехов завода.
На заводе были заготовительные цеха, такие как кузнечный цех, производство ТНП: производство мебели, объем выпуска превосходил объемы производства всех мебельных предприятий «Дальлесдрева» и других мебельных фабрик края вместе взятых, цех стиральных машин выпускал ежегодно 100 тыс. круглых стиральных машин «Амгунь» и много кухонных предметов и ТНП из пластмасс. Было большое машиностроительное производство из нескольких цехов, особняком были сдаточные цеха, вход в которые я получил только после назначения зам. начальника ОМТС.
Кроме этого был большой цех электродов, который выпускал нержавеющие электроды для всех заводов Минсудпрома, был воднотранспортный цех с доками, пароходами и кораблями, ему же подчинялись водолазы.
Масштабы были во всём, начиная с большого количества проходных, на которых было установлено до десятка вертушек, круглый лес по Амуру в гавань завода приходил огромными плотами по 10-20 тыс. кубометров.
В автотранспортном цехе было несколько сотен автомашин и механизмов, был свой авиаотряд, в котором было 7 самолетов АН-26, которые обслуживали в аэропорту Хурба 70 человек вместе с пилотами, борттехниками, радистами и т. д. Территория завода была огромная и располагалась вокруг залива Амура.
Первое задание, которое мне дал Эдуард Сергеевич, заключалась в следующем: необходимо было в г. Херсоне на целлюлозно-бумажном комбинате отгрузить два вагона бумаги-основы для подмосковного комбината, который в свою очередь нанесет на бумагу-основу текстуру дерева с рисунком.
Текстура применяется для приклеивания на древесно-стружечную плиту, необходимую для производства мебели. Изготовление бумаги-основы в Херсоне по нашему заказу было запланировано через неделю, которую я использовал для посещения с Владимирской студенческой туристической группой г. Одессы, где вместе с ребятами спускался в катакомбы, где в годы ВОВ воевали защитники города. Огромные подземные сооружения, много было погибших наших солдат и местного населения, посмотрели и музей, посвящённый обороне города-героя Одессы.
Успел съездить в станицу Нововеличковскую Динского района Краснодарского края, встретился с семьёй младшей сестры Галины, с мужем Николаем и детьми Серёжей и Ириной. Станица находилась в 40 км от Краснодара, через Керченский пролив переехал на морском пароме, вообще первый раз ходил на пароме.
Проследил отгрузку бумаги из Херсона, нанесли мне рисунок и отгрузили два вагона в Комсомольск-на-Амуре.
С 14 января по 10 мая я в Комсомольске-на-Амуре (КнА) был всего 13 дней, за это время побывал в четырёх командировках, я даже попросил подселить ко мне кого-нибудь, так как приезжая домой я оставался совершенно один, в командировках было легче.
Мне подсели командира пилота АН-26, он ранее работал на заводе «Красное Сормово» в г. Горьком, но там самолёт сократили и передали на наш ЗЛК в КнА. Он договорился с руководством ЗЛК, сам перегнал самолёт, и мы стали жить вдвоём, я конечно значительно реже был у себя в комнате.
Потом пилоту выделили однокомнатную квартиру без ордера в девятиэтажном общежитии, к нему приехала жена из г. Горького, им было тогда под 60 лет, и я снова остался один в комнате.
У меня было много заданий на заводах Европейской части России, из Москвы в конце командировки я должен был вылететь в Томск, отгрузить вагон полипропилена с Томского нефтехимического комбинрата (ТНХК) для изготовления деталей стиральных машин «Амгунь».
Передо мной несколько человек с завода уже отправляли в командировку в Томск, но полипропилен так и не был отгружен. Наряд на отгрузку полипропилена (ПП) был выдан с грифом «НР» и текстом «Непредвиденные работы выполняются впереди других потребителей».
Я, как и всегда, когда готовился к командировке, подготовил письмо на имя генерального директора (ТНХК) Хандорина Геннадия Петровича с просьбой срочно отгрузить вагон полипропилена для комплектации деталями на AПЛ, письмо подписал директор ЗЛК Белый Павел Сергеевич и старший представитель заказчика, капитан 1 ранга (сейчас фамилию уже не помню).
Прилетев из Москвы, устроился в гостинице «Сибирь», что на проспекте Ленина, это гостиница и сейчас там же расположена, только в этом здании теперь две гостиницы.
Встретился в городе с младшим братом Николаем с семьей, его я не видел много лет, сфотографировались все вместе. Николай с семьей жил в закрытом городе Томск-7, сейчас он называется Северск.
В Томске «борьба с пьянством» при Лигачёве, первом секретаре обкома КПСС приняло просто какие-то гипертрофированные формы. Люди из Томска за водкой, когда она особенно нужна: похороны, свадьбы и т. д., ездили в соседний областной город Кузбасса Кемерово на двух электричках туда и обратно.
Поэтому в ресторане «Север», сейчас там магазин, посидели, поговорили, выпили по 100 гр. коньяка (больше не разрешали), потом заказали кофе.
Такие были тогда порядки.
С ТНХК регулярного автобусного сообщения не было, комбинат, наверное это был единственный завод Нефтехимии в СССР, который был вынесен за пределы города на расстояние примерно 20 км, и совершенно в городе не чувствовался запах продуктов переработки сырья.
Пришлось на такси уехать на комбинат, тогда заводоуправление не было ещё обнесено решеткой, попал в приемную на втором этаже девятиэтажки, директор Хандорин был в командировке, принял меня главный инженер Толстов Геннадий Павлович. Внимательно изучив письмо, нанес резолюцию: «Начальнику отдела сбыта Селезнёвой – отгрузить в первую очередь, об отгрузке доложить». Кстати, Толстов Г. П. в 1996 году принял меня на работу в ТНХК, когда мы с женой, переехали в Томск. Отдел сбыта тогда находился на втором этаже двухэтажного здания в центральной проходной.
Селезнёвой конечно наши «ходоки» рассказали, что полипропилен идёт на стиральные машины, я объяснил, что они простые работники завода, а я заместитель начальника ОМТС 25ти тысячного завода лучше знаю, что и куда используется. Она конечно обиделась на меня, что я сразу пошел к директору, но дело было сделано.
Тогда ТНХК плохо вырабатывал полипропилен, шёл процесс освоения, тем не менее в первой декаде мая вагон с сырьем в Комсомольск-на-Амуре был отгружен, я конечно не стал ждать отгрузки ПП, отгрузил ещё подшипники с пятого ГПЗ г. Томска пассажирской скоростью.
В командировки я всегда беру с собой художественные книги для чтения, в Томске все взятые с собой книги перечитал, пошёл записываться в библиотеку.
В библиотеке сидит за своим столом необычная симпатичная молодая женщина с большой копной волос. Познакомился, народу в библиотеке почти не было, переговорили, в основном я рассказывал про себя более 3х часов, получил книгу для чтения, хотя иногородним книги не выдавались.
У Любаши было какое-то очаровательное горловое произношение, в общем влюбился с первого взгляда, она была моложе меня на шесть лет, закончила Томский государственный университет, филолог. Через три дня она провожала меня со слезами на глазах, потом говорила мне, что я ей стал совсем родным.
Еженедельно я говорил с центрального телеграфа Комсомольска-на-Амуре со своей Любашей и писал письма.
Я попросил Любашу уволиться с работы, сдать библиотеку и приехать ко мне.
На заводе в перерыве между командировками знакомлюсь с производством, изучаю заказные спецификации на поставку металла и других материалов с учетом готовности кораблей на процент которых требовались ТМЦ.
Попросил плановиков сделать ведомость расхождений по каждой группе, где требуются поставки ТМЦ по проценту готовности, но цеха не получают их, и где наоборот – не положены поставки, а цеха требуют их.
Получилась большая таблица расхождений между документацией отдела главного технолога (ОГТ) и СКБ (специального конструкторского отдела).
За подписью Ерёменко Э.С. я подготовил руководителям ОГТ и СКБ служебные записки с констатацией фактов расхождений, где указал, что сейчас когда сдаются 1-2 лодки в год, в том числе и дизельные проекта «Варшавянка», а материалов на складах запасено на 10 кораблей, проблемы нет, но уже приходит время, когда надо считать деньги и тогда ОМТС может не угадать со сроками поставки.
То есть в двух словах, надо откорректировать документы под фактическое строительство кораблей.
Совещание у Ерёменко Э. С. с участием начальника ОГТ и СКБ не привели к положительным результатам, инженеры только переругались между собой.
С Эдуардом Сергеевичем договорились этот вопрос вынести на обсуждение к директору завода при благоприятных условиях.
Меня снова отправили в командировку.
Так получилось, что надо выводить АПЛ, а на складах нет канатов, оказывается вагон с канатами со Свердловской Минсудпромовской базы по ошибке отгрузили на огромный «Уралмашзавод» – «завод заводов», так его называли.
С директором базы Ершовым Александром Петровичем срочно выехали на Уралмашзавод, нашли там канаты. С руководством завода решили вопрос отгрузки, и на следующий день мне сообщили кроме номера вагона, номер железнодорожной квитанции.
Позвонил на ЗЛК, доложил об отгрузке вагона, попросил выехать в Томск, Ерёменко как будто ждал мою просьбу, сказал, что надо обязательно выехать, отгрузить ещё подшипники с 5ого ГПЗ и попробовать с ТНХК решить вопрос о поставке суперконцентратов (СПК), необходимых для окрашивания полипропилена, полиэтилена.
Поездом приехал в Томск, моя Любаша поменяла с доплатой свою гостинку на двухкомнатную квартиру в деревянном двухэтажном доме в отдаленном тогда районе Черемошники.
На вокзале Любаша меня встретила, увезла в Черемошники, за неделю я управился со своими производственными делами, договорился с братом Николаем помочь Любаше отгрузить в Комсомольск трехтонный контейнер с вещами и книгами. У Любы было очень много книг, наверное раз в 20 больше чем у меня.
В третий раз у меня командировка в Томск не получилась, Любаша с помощью брата Николая и своих сестёр Нины и Оли отгрузила трехтонный контейнер в Комсомольск-на-Амуре, сдала свою библиотеку, уволилась и прилетела в г. Хабаровск, где я её встретил, будучи в командировке.
В Хабаровске мне много раз приходилось работать на заводе «Амуркабель», который выпускал морские кабели марок КНР и НРШМ, и хотя наш завод и потреблял морского кабеля больше всех предприятий края, приходилось даже подключать Минсудпром СССР для ускорения отгрузки.
В аэропорту Любашу встретил с букетом цветов, в поезде поставили цветы в вазу, и выходя из купе забыли его на столике.
В городе Томске попробовали зарегистрироваться и сыграть небольшую свадьбу с Любашиными и моими родственниками, но ничего не получилось из-за моей Комсомольской прописки.
В Комсомольске на вокзале взяли такси и приехали в общежитие, у Любаши на голове была очаровательная соломенная шляпка.
Заведующая общежитием не разрешает Любаше идти в мой номер, так как у нас не было штампов в паспортах о регистрации брака.
Дело в том, что заведующая присмотрела для меня в жёны свою родственницу, и ещё её задела шляпка, – надо же ещё и в шляпке приехала.
Пришлось мне позвонить Ерёменко, который быстро её успокоил, пришли в свой номер, расположились, привели себя в порядок, позавтракали в общежитском буфете и пошли искать ЗАГС.
В ЗАГСе подали заявление на регистрацию, которая была намечена на 28 августа 1987 года.
Старшая дочь Анюта попросилась к нам учится в восьмом классе средней школы в Комсомольске, с Любашей я согласовал её приезд.
Съездил в Хабаровск, привёз Аню, после работы бегали с ней покупать для школы форму, обувь, дипломатик, учебные принадлежности и многое другое.
28 августа зарегистрировались в ЗАГСе, была с моей стороны только Анюта, свадьбу Любаша отказалась играть с чужими людьми, хотя девочки с моего отдела очень хотели погулять.
Комната у нас в общежитии состояла как бы из двух комнат, расположенных углом, так что места для нас всех троих хватало, внизу были два душа, на этаже кухня, так что я начал семейную жизнь второй раз так же как 15 лет назад, только с дочерью-подростком 14 лет.
Мой друг Володя Баглай из-за слепой матери был вынужден уволиться из ОМТС завода Горького и уехать помогать ей в посёлок Смоляниново, недалеко от города Большой Камень, где устроился в режимный отдел нашего же филиала завода.
Однажды утром появляется у нас на заводе, нашёл меня в отделе снабжения, и мы договорились съездить за брусникой примерно в район, посредине железнодорожной линии Комсомольск-на-Амуре – Советская Гавань.
Я взял отпуск, из Хабаровска я привез с собой двухместную палатку, баки, брусничный и голубичный совки, котелки, болотные сапоги и через день мы с Володей уехали поездом. Ночью вышли на станции, к заготовителю нас подвезли на мотоцикле, в баньке переночевали, а утром заготовитель увез нас за 50 км от станции, договорились, что через 7 дней он нас заберёт на УАЗиКе, привезёт также бочки.
Конечно ягоду не сравнить с Тырминской, была значительно хуже, но тем не менее мы собрали приличное количество. Палатку поставили недалеко от Горной речки, плохо, что мы забыли купить что-нибудь от комаров и мошек, они съедали нас «заживо».
Однажды в тайге нам встретился мужик, увидел нас опухшими от укусов и посоветовал заварить багульник как чай, и этим раствором смачивать лицо, по-моему он просто посмеялся над нами, кровососы ещё больше зверели.
Я рассказал Володе, что моя тёща написала письмо в партком, что я не вернул ей деньги за машину, хотя я рассчитался «копейка в копейку», всё оставил семье, взял с собой кружку, ложку, вилку, нож и всё.
Я собираю бруснику на одной сопке, Володя на другой, и он кричит: – «Тёщу жалко!», я тоже отвечаю: – «Очень жалко»», так мы себя веселили и удивлялись человеческой низости.
В назначенное время приехал заготовитель с уже подготовленными и замоченными бочками, загрузили в них отвеянную бруснику, также ягоды себе в город по баку, сдали в посёлке урожай, получили деньги.
Заготовитель нас отвёз к поезду и помог загрузиться в вагон, мы у него на чердаке оставили палатку и всё остальное имущество для следующего года, но больше приехать туда не привелось.
Обросшие грязные с баками, рюкзаками вваливаемся утром в комнату, Любаша даже испугалась, мы с Володей пошли в душ, хорошо помылись, после я в парикмахерской побрился, постригся и приобрёл «человеческий» вид.
С Володей купили нам радиоприемник с проигрывателем, он подарил Любаше на свадьбу хороший комплект ложек, вилок, он и сейчас есть у меня.
Очень жаль, что меня также по-прежнему отправляли в командировки, отношения Любаши с Анютой не сложились. Аня потом, когда повзрослела и с семьёй приезжала к нам в гости в Хабаровске, рассказала Любе, что она по-детски хотела жить только с папой и вредила Любаше.
Первого января 1988 года мы с Анютой улетели на Сахалин, по узкоколейке с Южно-Сахалинска приехали в посёлок Смирных, где нас встречал мой двоюродный брат Рогов Анатолий Ильич, погостили у них. Также были у моей тетки Лины, дядю Илью к тому времени похоронили, побывали у него на могилке.
Кроме этого съездили на поезде в г. Холмск в гости к моему двоюродному брату Новолодскому Николаю, нам обоим всё понравилось.
Любашу я устроил работать в библиотеку Дворца культуры ЗЛК, в общежитии мы втроём прожили только 2 месяца, и мне выделили однокомнатную квартиру площадью более 40 квадратов в девятиэтажном доме.
Была огромная кухня, где я поставил кровать для Анюты, стол для занятий был в зале, квартира была на седьмом этаже. Ордер на квартиру обещали выдать позднее.
Через некоторое время у меня открылось желудочное кровотечение, я был вынужден лечь в больницу, а перед этим Анюту увез в Хабаровск к матери, продолжать учиться там.
Весной и летом после работы гуляли с Любашей по набережной р. Амур, где располагался Дворец молодёжи им. Ю. А. Гагарина, Юрий Алексеевич после полета в космос, после посещения Хабаровска приезжал в город юности, его именем назвали Дворец молодёжи, а также самый большой завод на Дальнем Востоке – авиационный им. Ю. А. Гагарина, в моё время на нём работало более 40 тысяч человек, делали истребители, сейчас производят «суперджеты» и истребители.
Я летом часто плавал по Амуру, течение у реки стремительное, но одна напасть – тучи мошки как на берегу так и в самом городе. Влажность в городе была большая, температура на солнце зашкаливала за 40 0С, а зимой сильные ветры и лютый холод до -40 0С.
В городе был только один театр – Драматический и большое количество заводов: наш ЗЛК – 25 тыс. человек, авиационный (Дальмашзавод) – 40 тыс., «Амурсталь» – 12 тыс., Амурлитмаш, Нефтеперерабатывающий, Завод подъемно-транспортного машиностроения, Электротехнический и много других мелких предприятий.
Все задания Ерёменко я выполнял блестяще, однажды только отчитался за командировку, прошёл всего день, который я провел с Любашей, ночью звонок в дверь, стоит водитель автобуса, который возит наших летчиков и говорит, что тебя просит приехать Ерёменко к нему в квартиру, надо взять с собой в командировку всё, что нужно.
Любаша поохала, но что делать, собрала мне рубашки, я быстро всё сложил в дипломат.
Звоню в квартиру Ерёменко, тот полусонный в трусах объясняет, что надо лететь в город на Волге, там «варят» резину для оклеивания корпуса лодки, что Паша – командир АН-26 в полном моём распоряжении.
На мой вопрос, что другого кого не нашлось, я ведь только что прилетел из длительной командировки, он ответил, что никто из отдела не может моментально собраться кроме меня.
Я ему резонно говорю: – «Петр Андреевич уже ушёл на пенсию, Вы мне обещали, что сразу же будет перевод зам. начальника ОМТС, но пока только обещания».
Ерёменко сказал, что прилетишь с резиной, и я подпишу у директора приказ о моём назначении, также добавил, что на стрельбах в Тихом океане нашу сдаточную лодку запеленговал наш разведчик Тихоокеанского флота. Лодку увели на пирс ЗЛК в Большой Камень, вырезали несколько квадратных метров резины. Я должен быстро получить резину, привезти в аэропорт Хурба, там должны перегрузить её в другой самолет, который доставит резину в аэропорт г. Артёма, и далее на грузовике в Большой Камень, там её смонтируют на корпусе AПЛ.
Летим, делаем вторую посадку ночью для дозаправки в г. Омске, Паша у меня отпрашивается на 4 часа, у него в городе женщина, «кровь из носу» обещает утром быть в городе, где нас ждёт резина.
Прилетели в 6:00, разместились в гостинице аэрофлота, я побрился, помылся в душе, рубашка, галстук, стакан кофе, пешком пошёл к заводу, Паше сказал, чтобы не позднее 12:00 быть готовым к вылету домой.
Утром оформили документы на отгрузку, пришлось ждать когда резину вывезут на воздух для охлаждения, потом выяснилось, что на заводе нет ни одного грузовика.
Нашёл автомашину на улице, оформили пропуск, приезжаю в аэропорт, вся команда спит, поднял их, оказывается борттехник меня ждёт в самолете.
Лебедкой затянули поддон с резиной в самолёт, тут подошёл весь экипаж, полетели, ночью были в аэропорту Хурба, передал по накладной резину другому экипажу. На автобусе довезли до дома.
После обеда, Ерёменко к тому времени он был назначен приказом Минсудпрома зам. директора завода, приглашают меня с документами о расхождении документации на строительство АПЛ между ОГT и СКБ. У Белого Павла Сергеевича директора завода за приставным столом сидит Эдуард Сергеевич. Павел Сергеевич поблагодарил меня за экстренное выполнение задания, попросил рассказать, как мне бывшему машиностроителю, показался процесс строительства кораблей. Я ему всё аккуратно доложил, сказав при этом, что мне не хватило ранга для того чтобы у главного инженера положительно решить вопрос с ОГТ и СКБ.
Эдуард Сергеевич похвалил меня, сказав, что при нём (Матвееве) не было срывов поставки пластических масс, все задания выполнял быстро и качественно, зарекомендовал себя думающим плановиком, сильным оперативником, достоин должности зам. начальника ОМТС завода.
Белый подписал приказ от 11.07.1988 года о моём назначении и вручил его для дальнейшего оформления.
Так и здесь пришлось доказывать руководству завода об уровне моей квалификации.
Когда выходили с Ерёменко от директора в приёмной ждали очереди главный технолог и главный конструктор.
После моего назначения мне больше пришлось заниматься планированием снабжения, участвовать с плановиками ОМТС в заявочной компании в Министерстве, в Хабаровском территориальном управлении Госснаба СССР.
Осенью 1988 года произошёл такой случай. Колхозы и совхозы Комсомольского-на-Амуре района, из-за крайне ограниченного тоннажа грузовиков, не выполняли сельхоз-план по сдаче овощей на овощехранилища города.
Первый секретарь горкома КПСС Матвеев Юрий Фёдорович выпустил распоряжение, что грузовики, выезжающие из города порожняком, направляются в совхозы на уборку урожая.
Мне звонит с КП на выезде из города руководитель группы, который поехал с тремя грузовиками КАМАЗами в г. Амурск на лесо-деревообрабатывающий комбинат (ЛДК) для получения древесно-волокнистой плиты (ДВП), необходимой для производства мебели.
Руководитель группы (фамилию не помню к сожалению, очень хороший работник), говорит мне, что Матвеев Ю. Ф. дал такое-то распоряжение, что мне делать, если сегодня не привезу ДВП, всё мебельное производство встанет, мы всё время работали «с колес».
Я спросил: – Кто там главный? Он отвечает: – Капитан такой-то.
– Дайте ему трубку.
– Здравствуйте, говорит Матвеев, выпустите машины ЗЛК, а с завода подвезут вам на КП письмо с резолюцией.
Прибегаю к Ерёменко, рассказал ему суть дела, он посмеялся, сказал, что в свое время Юра работал вместе с ним, попросил надиктовать секретарю письмо в Горком от своего имени.
Получив резолюцию Юрия Фёдоровича, я отвез письмо на КП.
Потом, когда работая зам директора завода Горького, у нас переморозили весь поселок, для оказания помощи на завод приехал зам. главы администрации Хабаровского края Ю. Ф. Матвеев. Он помог мне решить вопрос с обеспечением трубами, я после этого рассказал, что воспользовался его и своей фамилией, чтобы не остановить производство, посмеялись, он заметил, что для дела иногда нужно принимать нестандартные решения.
Еще до назначения меня заместителем начальника ОМТС, с Москвы я вылетел в Свердловск (ныне Екатеринбург) далее электричкой в г. Первоуральск, для отгрузки с Хрошпикового завода химикатов, необходимых для гальванического цеха.
При Горбачеве начали целенаправленно разрушать существующую систему снабжения, ввели так называемый бартер. На заводе знали, что наш завод производит нержавеющие электроды, через меня выпросили у нас поставку электродов по стоимости химикатов (рубль в рубль).
Я недельку гулял по городу, утром с телеграфа позвоню мне говорят, что самолёт с электродами ещё не вылетел, иду в библиотеку, получаю книгу и читаю весь день.
Наконец мне сообщили, что самолет будет завтра после обеда, в цехе загрузили химикаты в бочках, я оформил документы. Утром с водителем-женщиной, за всю жизнь второй раз сталкивался с женщиной за рулем грузовика, поехали из Первоуральска в Свердловск (Екатеринбург). Кстати недалеко от Первоуральска стоит стела Европа-Азия – точка, где кончается Европа и начинается Азия, говорят, что это чётко выверено. Под вечер прилетел самолёт, загрузили, разгрузили, со мной полетел водолаз Женя с водно-транспортного цеха, он тоже что-то отгружал, было время до отлета, мы купили себе на дорогу и для дома шампанского и водочки.
У Жени осталась от командировки красная рыба: копченая и соленая кета, икра, был с собой хлеб.
Взлетели, мы расположились в грузовом отсеке, летим, разговариваем, настроение отличное, задание выполнили, потихонечку по рюмочке чая выпиваем, выходит один лётчик, приглашаем его к столу, уходит, приходит другой, всего в экипаже 6 человек с борттехником.
Последняя дозаправка в Чите, взлетели, выходит командир, тот, с которым я жил в одной комнате, также пропустил несколько рюмок. Я у него спрашиваю: – А у вас кто-нибудь трезвый есть в кабине? – А зачем? Больше остановок не будет.
Прилетели, Женя командиру отдал остатки рыбы, икры.
Женя нам рассказал, как они заготавливают деликатесы – катер подходит к границе завода, водолазы спускаются с сетью, под водой в Амуре растягивают сеть, рыбоохрана на катерах ездит по Амуру ловят браконьеров.
По мере попадания рыбы в сеть, водолазы в мешок складывают рыбу, один идет по дну, заходит в акваторию завода, куда доступ рыбоохраны запрещён, подает наверх мешок. На катере идет обработка рыбы, засолка, заготовка икры. Часть деликатесов предназначалась для решения вопросов по материально-техническому снабжению, да и вообще всё это помогало решать любые вопросы.
При Горбачеве на всех заводах развернулось строительство жилья хозспособом, сразу же выяснилось, что база производства строительных материалов (ж/бетон, кирпич, стекло, плитка и т. д.) не готова к такому строительному буму.
На заводе руководство с профкомом, парткомом приняли решение построить свой домостроительный Комбинат (ДСК), который мог бы обеспечить потребности цехов в стройматериалах. Был приобретён типовой проект ДСК, привязан к местности, потребовался металл для строительства комбината.
Меня вызывает к себе Ерёменко Э. С.
– Матвеев, тебе двухкомнатная квартира нужна?
– Конечно.
– У нас одному парню с производства тоже нужна квартира, он поедет и отгрузит металл с Магнитогорского металлургического комбината. Ты должен поехать в Жданов (ныне Мариуполь) и с металлургического комбината отгрузить 1500 тонн металлопроката.
Я вылетел через Москву, на комбинате в течении двух дней удалось разместить заказ на прокат металла по нашей спецификации, была обещана, с учетом технологического цикла, отгрузка через две недели.
Действительно через месяц весь металл пришел на завод, в общей сложности 25 вагонов.
В общем право на получение двухкомнатной квартиры я получил, но не воспользовался им, так как в следующем году меня перевели на завод им. Горького в Хабаровск.
В 1988 году Горбачёв с Раисой Максимовной и членами Правительства в сопровождении краевой власти посетил г. Комсомольск-на-Амуре.
Комиссия побывала почти на всех предприятиях города, была и у нас на заводе, в это время Раиса Максимовна ездила по городу, посетила центральный мебельный магазин, где стояла огромная очередь людей за корпусной мебелью. Трудящиеся пожаловались Горбачевой, что сами на ЗЛК делают мебельные стенки, но купить их почти невозможно, стоим в очереди по два года.
И хотя ЗЛК один производил мебели больше, чем все специализированные мебельные предприятия края, всё равно стенок не хватало.
Видимо чета Горбачевых в апартаментах посоветовалась, и Генсек дал указание Правительству выделить заводу валюту для закупки в Италии, Германии автоматических линий, печатных машин и многого другого оборудования для трехкратного увеличения объемов производства мебели, что и было сделано.
Отделу снабжения были выделены спецификации на поставку сырья, материалов, необходимых для нового производства.
Эдуард Сергеевич поручил мне заняться укомплектованием необходимыми компонентами, многие материалы мы никогда не получали, поэтому базы не было никакой, обращения к заводам, фабрикам напрямую не увенчались успехами.
Было принято решение – со мной едет в Москву депутат Верховного Совета СССР, Герой социалистического труда (к сожалению фамилию не помню), его обязаны принимать все Министры.
В Минсудпроме подписали у заместителя Министра письма в адрес Министерств на поставку ТМЦ для нового производства со ссылкой на Постановление Правительства и поручение Генсека. С депутатом объездили все нужные Министерства, получили положительные резолюции и указания руководителям предприятий обеспечить поставку материалов на ЗЛК.
Я объездил нужные предприятия в Прибалтике, Белоруссии, Украине, Молдавии, кое-что удалось решить, но были и нерешенные вопросы, в стране продолжался развал, многие директора чуть ли не посылали подальше Московское начальство.
На коллегию Минсудпрома Ерёменко пригласил меня с подробной справкой по каждой позиции ТМЦ для открытия нового производства мебели.
После, уже работая в Хабаровске и бывая на ЗЛК, я обращал внимание на импортное оборудование, которым была занята вся внутризаводская площадь, потом или завод смонтировал или продал на сторону, я не знаю.
Любаша в положении очень плохо себя чувствовала, несколько раз лежала в больнице, весной 1989 года попала в реанимацию, ребёнка не смогли спасти.
Любаша трое суток была в бессознании, я чуть с ума не сошёл, я даже не представлял сложности с рождением ребенка, мама у нас родила 10 детей, один ребёнок умер, первая жена могла бы родить 5-6 детей.
Но в Комсомольске-на-Амуре, «на краю земли» уровень медицины был наверное на самом низком уровне.
Любаша выписалась из больницы слабенькой, худенькой, немного начала отходить от ужаса, стала чуть поправляться.
Весной я возвращаясь из Москвы, сделал остановку в Хабаровске, до поезда в Комсомольск-на-Амуре было время, позвонил на завод Горького, попал на Астафьева А. И.
Анатолий Иосифович говорит мне, что Соколов Александр Николаевич, бывший директор завода в 1987-1989 годы, стал первым секретарем Хабаровского горкома КПСС, директором завода вместо него 18 апреля 1989 года выбрали Частного Станислава Иосифовича на конференции трудового коллектива.
Теперь требовался заместитель директора завода, Астафьев переговорил с директором и меня вечером пригласили на собеседование.
Частный предложил мне должность заместителя директора по коммерческим вопросам, для жилья обещал однокомнатную квартиру в центре Хабаровска, недалеко от железнодорожного вокзала.
Я попросил тайм-аут на два дня посоветоваться с Любашей, сказал, что там мне дают двухкомнатную квартиру, и предупредил Частного, что очень трудно будут меня отпускать с ЗЛК.
Так и получилось. Когда я рассказал Любаше, что меня приглашают в Хабаровск зам. директором и дают однокомнатную квартиру, она сразу же согласилась.
С апреля по сентябрь 1989 г. Частный «пробивал» меня в Министерстве, Ерёменко Э. С. встал просто «насмерть», но потом видимо Министру надоело, и он без согласования с Белым П. С. подписал приказ о моём назначении.
За всю историю Хабаровского завода им. А. М. Горького с 1935 по 1989 годы я был единственный беспартийный заместитель директора, я шутил: – перестройка помогла.
Процесс разрушения Государства в правление Горбачева наверное больше и острее почувствовали мы на «краю земли».
Однажды нас трудящихся завода собрали в актовом зале ЗЛК, приезжий лектор из Москвы, длинной указкой отмечал на большой карте СССР районы, из которых планируется переселение народа.
Показал: Крайний Север – мыс Шмидта, Певек, Анадырь,
Средний Север – г. Якутск и практически вся Якутия.
Ближний Север – г. Комсомольск-на-Амуре, Совгавань и вся линия БАМа.
Это ли не преступление, планировалось Москвой целенаправленно обезлюживание территории Севера и Дальнего Востока.
В 18 веке с таким трудом Муравьёву-Амурскому вместе с соратниками офицерами Невельским, Чихачёвым, Башняком, Корсаковым, Римским-Корсаковым, Казакевичем, Петровым, Разградским и другими с большим количеством казаков, матросов с невероятными трудностями, смертями удалось присоединить и освоить районы Севера и Дальнего Востока.
К сожалению и сейчас происходит отток населения из этих районов, закрываются многие предприятия, практически угроблена вся обрабатывающая промышленность.
В начале января 1989 года мне пришлось выехать на грузовиках с руководителем группы на Амурский ЛДК для отгрузки ДСП. Решил вопрос по отгрузке с руководством ЛДК и решил ознакомиться с техпроцессом изготовления плит.
На улице -40 0С, я тогда носил очки, открыл дверь в цех, очки запотели, я ничего не вижу, сделал один шаг и очутился в канале с горячей водой, в котором распаривается щепа и попадает для дальнейшей обработки.
Слава Богу, что я успел руками уцепиться за края канала, выскочил из воды, из ботинка выливается кровь. Рабочий с мазутными руками предложил забинтовать ногу, я спросил, где находится здравпункт комбината, он показал мне.
Пока дошёл до здравпункта, до пояса всё замерзло, медсестра хотела разрезать брюки, я переломил лёд, задрал штанину, увидев большую рану медсестра отказалась зашивать её, только перевязала.
С большим трудом добрался до кабины КАМАЗа, приехали сразу в заводскую поликлинику, с трудом, кровеня пол, дошел до кабинета хирурга.
Хирург спешил на обед, на моё замечание, что могу из-за потери крови потерять сознание, никак не среагировал. Правда быстро перекусил, заставил стоя, даже не пригласив сесть, задрать штанину, когда увидел огромную рану, положил меня на кушетку и долго-долго обрабатывал рану и зашивал её, выдали больничный лист.
На машине ОМТС привезли меня домой, помогли дойти до квартиры.
Вечером руководитель группы составлял акт о несчастном случае, я лежу с перебинтованной ногой, приходит Любаша с работы.
– Что опять случилось? С тревогой спросила она, я ей всё рассказал, она знала, что раньше я только тонул три раза, переворачивался на всех видах транспорта и вот опять чуть не погиб. Ведь если бы не успел схватиться за края канала, мог бы разбиться и утонуть, глубина его составляла больше двух метров.
В первую зиму в Комсомольске, отчитался за командировку, Геннадий Яковлевич Бейслехем попросил меня помочь вытащить аварийную машину из кювета километрах в 30 от города.
Оказывается в выходные дни он с друзьями поехал на зимнюю рыбалку на легковой машине к своим родственникам. Бабушке купил четыре упаковки яиц, положил на полку возле заднего сиденья, с большой скоростью стали спускаться с крутой горы, видимо из-за скользкой дороги, машину понесло.
Геннадий инстинктивно согнулся на заднем сидении и… всё, очнулся весь залитый чем-то, ну думает, что разбил голову и вытекли мозги.
Потом когда совершенно пришёл в себя, выяснилось, что все 120 яиц разбились и вылились на него, водитель разбился насмерть, ещё двое получили серьёзные травмы, Геннадий Яковлевич только облился яйцами.
Когда мы приехали эвакуировать машину, оказалось, что она с полотна дороги слетела в кювет глубиной более 15 метров, развернулась в полёте в обратную сторону и встала между двух деревьев на колёса.
Лебёдкой вытащили её на полотно дороги и вручную закатили по доскам в грузовик.
Геннадий Яковлевич просто родился в рубашке.
Однажды меня летом с Любашей пригласил на дачу в гости Ян Антонович, нам всё очень понравилось.
Ерёменко на посту начальника ОМТС заменил бывший начальник кузнечного цеха Терсков Владимир Александрович. Геннадий Яковлевич нас с Володей пригласил на рыбалку на озеро, порыбачили, поели ухи, всё понравилось.
На другом берегу Амура выделяли участки для строительства дачи, я посоветовался с Любашей и несколько выходных корчевал, вырубал лес с участка, потом меня отправили в командировку, и я был вынужден продать участок за 200 рублей, на которые купил себе зимнюю шапку, шутил, что дачу превратил в шапку.
Хорошую дачу мы с Любашенькой построили только в Хабаровске.
В апреле 1989 года в московской гостинице меня ждала записка, чтобы я немедленно в Минсудпроме получил письмо, подписанное Министром химической промышленности и адресованное директору объединения «Химпром» в г. Электросталь Московской области для срочного дополнительного изготовления и поставки противогазов для доукомплектования экипажей строящихся АПЛ (атомных подводных лодок).
Это предприятие выпускало лучшие в мире противогазные фильтры, спасающие даже от бактериологического оружия, газоспасатели увеличивали норму живучести экипажа до 100 процентов.
Письмо я вручил руководству предприятия, и мне была обещана срочная отгрузка фильтров на четыре предприятия отрасли, в том числе на ЗЛК фельдъегерской почтой.
Позднее мы узнали, что в Норвежском море на учениях погибла АПЛ К-278 («Комсомолец»). Из 69 человек экипажа в живых осталось 27 человек. Это была самая знаменитая АПЛ производства Северодвинского машиностроительного предприятия, до сих пор рекорды, установленные «Комсомольцем» не превзойдены.
Я, работая зам директора завода Горького, решая вопросы оплаты парогенераторов, неоднократно бывал на СМП, сходил на пирс, где сдавалась эта АПЛ, там постоянно лежали живые цветы, в заводском музее выделен отдел, посвященный экипажу и лодке.
Это была единственная в мире АПЛ, изготовленная из титана, мы в свое время на этот заказ поставляли титановую лебёдку для связи ЛЭС59. Я в это время работал в ОМТС, и нам пришлось чрезвычайно трудно укомплектовать её титановым прокатом, так как изделие было штучное.
АПЛ погружалась и работала на глубине до 1000 метров, этот рекорд до сих пор не превзойдет ни одной атомной державой. Кроме того лодкой был установлен мировой рекорд по подводный скорости и ещё несколько других мировых рекордов.
Не весь экипаж был обеспечен противогазными фильтрами, в одном отсеке загорелся кабель, а на лодке их сотни километров.
По команде матрос побежал тушить без противогаза, задохнулся, пожар распространился по кабельным канатам практически на все отсеки, последовали взрывы, лодка начинала тонуть. Единственный человек в мире, которому удалось спастись с глубины полтора километра, – мичман Виктор Слюсаренко, штурманский электрик с «Комсомольца». И он единственный в мире, спасшийся благодаря ВСК –всплывающей камеры, предназначенной для выхода с глубины всего экипажа. Из 69 человек она спасла одного, но и в этом случае её строили не зря.
Много металла мы получали с завода «Амурсталь» в нашем городе, иногда приходилось доходить до директора. Тогда директором работал Оржех Михаил Борисович.
В 1989 году было ослабление режима на заводе, на спуске АПЛ со стапеля разрешалось присутствовать женам и детям офицеров.
Мы решили пригласить на это праздничное мероприятия Оржеха, он иногда, когда мы просили металлы сверх наряда, говорил что видел по телевизору лодку, что там что-то плавает сверху маленькое, а вы просите сотни тысяч тонн.
С руководством завода и режимом согласовали, оформили на Михаила Борисовича пропуск, на «Волге» Ерёменко завезли на завод, завели на стапель.
Когда он увидел АПЛ со стапеля, вниз высотой с многоэтажный дом и столько же сверху, конечно был «ошарашен», сказал, что теперь я выполню любую вашу просьбу.
